Автор 143 голов в 273 матчах чемпионата России (у Кержакова – 137 в 316 играх) четыре года работает тренером «Ротора», где провел игроком самые мощные свои сезоны, а летом стал там главным тренером. Самостоятельная работа началась для Веретенникова интересно: летом клуб снялся с турнира ФНЛ, трижды перекроил состав, собрал воспитанников местных школ и умудряется идти после этого на пятом месте в своей группе второй лиги. Наутро после победы над «Астраханью» Веретенников проводит тренировку «Ротора» на ветховатом стадионе «Трактор», а после садится слева от меня на тренерской скамейке.
- Как вышло, что ваш первый тренер параллельно работал на заводе?
– В советское время при каждом детском клубе во дворах была команда. Валерий Александрович Соколов, мой первый тренер, собрал ребят 1969 – 1971 годов и тренировал нас вечером, когда возвращался с завода. В Ревде Свердловской области есть Среднеуральский медеплавильный завод. Травит природу там. А Соколов работал на заводе и ездил с нами на «Кожаный мяч». Успех был, когда выиграли чемпионат области и попали на финальный турнир в Иркутске. У нас было много талантливых ребят, некоторые в школьном возрасте были здоровые, выше меня, но потом потерялись в жизни. Из этой команды четверых позвали в «Уралмаш», но остались только мы с Димой Захаровым – он потом во второй лиге играл.
- Что за поездка во Вьетнам была у вас в юности?
– Со сборной Вооруженных сил ездил на армейский чемпионат мира. Собрали лучших со СКА Ростов, СКА Львов, ЦСКА – Воробьев, Кухлевский, Попадопуло. Потом оказалось, что мы первая советская команда, которая выиграла этот турнир со времен Виктора Понедельника. Было интересно – у венгров, например, основу составляли игроки «Гонведа». На трибунах – по шестьдесят тысяч человек.
Во Вьетнаме шокировали отголоски войны с американцами. На всех тарелках и ложках написано Made in USA, на рынке можно было купить сухой паек американского солдата. Для прикола можно было купить в упаковке рюкзаки и военную форму армии США. Я себе в качестве сувенира привез двухкассетный магнитофон, Hitachi, что ли – они тогда в моде были.
- Как получилось, что вы сбежали из ЦСКА через балкон базы?
– У меня душа не лежала к армейской службе. Сначала мне отсрочки делали, потом все-таки забрали, потому что создали в Свердловске армейскую команду. Вызвали в ЦСКА, я сыграл на Кубок с Саратовом, на тридцатой минуте Садырин меня заменил, мне показалось, что в ЦСКА у меня не пойдет, поэтому я сбросил сумку с балкона, обошел базу с другой стороны, доехал до аэровокзала и улетел в Свердловск. Тогда не было космических цен на билеты – улететь можно было легко.
Пришло письмо, что мне нужно возвращаться. Побыл в ЦСКА еще несколько дней. Угрожали, что буду убирать снег во Владивостоке или Хабаровске, но благодаря Плахетко и Штромбергеру меня перевели в СКА Ростов. Молодость, горячка – может, и нужно было перетерпеть. Тот состав ЦСКА выиграл потом Кубок, чемпионат и разъехался по Европе.
- Садырин не вспоминал про тот случай, когда через пять лет позвал вас в сборную?
– Думаю, он забыл ту историю. Да и в сборной он со мной особо-то и не общался. На игры в Штатах перед чемпионатом мира-1994 мы с Геращенко съездили туристами – вообще не понимаю, для чего нас брали. Из двадцати с лишним футболистов только мы не сыграли ни минуты. Мы тренировались, раздевались на игры, но ни мне, ни Володе шанса так и не дали. Какой смысл был тогда везти нас через океан – чтобы мы Америку посмотрели?
- Из СКА Ростова вы чуть не перешли в «Ростсельмаш».
– У меня и Юры Ковтуна было очень много предложений, закружилась голова. «Спартак», «Локомотив», «Днепр», «Шахтер». Думали очень долго, и в итоге остались в Ростове, в «Ростсельмаше». Но моя жена была беременна, а мне дали квартиру без ордера – не могли там поставить даже унитаз и мойку на кухню, купить мебель. Не знали – наша это квартира или нет. Невозможно было жить на одной кровати. Я уехал на сбор, и еще повезло, что квартира была рядом с базой и жена могла ходить туда – ей там помогали. Терпели-терпели, и все-таки уехали в «Уралмаш».
В «Ростсельмаше» у Юлгушова были самые тяжелые тренировки в моей жизни. Трехразовые, в Кисловодске. Тот сбор до сих пор вспоминаю. Там были даже не тренировки, а тест на выживание. Жили с Юркой Ковтуном. Утром одевались и вечером раздевались – сил не было после тренировок форму снимать, она прямо на нас сохла. Сразу в кровать ложились, потому что ходить было тяжело. Прыжки, беготня по Большому Седлу, самой высокой горе в Кисловодске. Срезали там, конечно, потому что ноги отваливались. Но это дало результат – мне потом года полтора можно было вообще не тренироваться. Физически я был готов очень хорошо.
- Самый экстремальный выезд в советской второй лиге?
– В Фергане нас однажды камнями забросали. Выезд сложный был: Наманган – Фергана. Гостиница недалеко была и автобус не предоставляли – сидели два часа, пока все болельщики разойдутся. А народу много – тысяч тридцать. И в судей, и в нас камнями кидали.
- Правда, что за второе место в 1993 году игроков «Ротора» премировали круизом по Средиземному морю?
– Изначально сказали, что за выигрыш медалей получим по «девятке», а круиз так – случайно подвернулся. Через две недели после сезона всей командой перебрались в Одессу, там сели в лайнер и поплыли. Жили не на самых верхних палубах. Наша семья была единственной, кто взял ребенка, так что пришлось помучиться. Почти все время сын был у меня на руках или в коляске. Но все равно было интересно – Мальта, Барселона, Генуя, Стамбул. Двадцать один день путешествовали.
- В проигранном финале Кубка России вы не забили пенальти на 115-й минуте – согласно легенде, произошло это из-за того, что президент «Ротора» Горюнов крикнул из-за ворот: «Бей на силу!»
– Тогда можно было там находиться – в Волгограде он вообще всегда за воротами стоял. Сначала я был очень удивлен, что он там стоит – может, у него традиция такая была. Куда мы атакуем, туда он и становился. Но в девяностые народу на Центральном стадионе было столько, что Горюнова и не слышно было. Когда запретили там стоять, он на скамейку переместился.
А тогда в финале Кубка он и не мешал мне. Пробил я нормально, но на несколько сантиметров неточно. Попал в штангу.
- Это тогда игрокам должны были джипы «Шевроле Блейзер» подарить за победу?
– Разговор такой ходил. Игроки «Динамо» говорили, что нас в раздевалке уже деньги ждали – вот такого не было. Джипы нам обещали за победу в финале, а за победы в предыдущих стадиях Кубка мы никаких премий не получали. Обсуждали, что кому не нужны машины, могут взять деньгами, но – только в случае победы в финале. А до финала мы, получилось, дошли бесплатно.
- С какими чувствами ожидали приезд «МЮ» на домашнюю игру осенью 1995-го?
– Опасались, конечно, но от нас никто не ждал, что мы их пройдем, так что мы готовились спокойно, без ажиотажа. За две недели до игры они, как артисты, прислали нам свой райдер: в «Роторе» паника началась. «МЮ» привезли своего повара, свои напитки – наверное, думали, что мы в Сибири находимся, а по улицам медведи бродят. Вроде бы все их требования выполнили: претензий не слышали. Мы тогда 0:0 закончили, Андрей Саморуков надежно сыграл, но могли и забить.
- Как вас приняли в Манчестере?
– Когда гуляли по городу перед игрой, местные болельщики кричали нам: «5:0! 6:0!»...
Полностью интервью с Олегом Веретенниковым вы можете прочитать, перейдя по ССЫЛКЕ.
|